Д`Артаньян, Гвардеец Кардинала. Книга 2 - Александр Бушков

Рошфор горько усмехнулся:

– Тогда она звалась своим настоящим именем – Камилла деБейль. Она недавно появилась в наших местах, поселилась в скромном домике счеловеком, которого все считали ее братом. На деле, как потом выяснилось, этобыл сообщник и очередной любовник. Но в ту пору такие подозрения никому и вголову не могли прийти. Честное слово, она казалась олицетворением невинности идобродетели. Она так мило краснела, заслышав самые безобидные шутки, несущиелишь едва уловимый намек, тень фривольности… – Он смотрел затуманеннымвзглядом куда-то сквозь д’Артаньяна, в невозвратное прошлое: – Быть может, мояюношеская неопытность и ни при чем. Она могла очаровать и гораздо болееопытного человека. Ах, какой чистой и пленительной она тогда была…Шестнадцатилетняя девушка в белом платье, на опушке зеленого летнего леса,ясные синие глаза, воплощенная невинность во взоре и походке, белое платье нафоне сочной зелени… Короче говоря, я влюбился. И, как честный человек,предложил руку и сердце. Она приняла и то, и другое – это я так считал тогда,не зная, что ее интересует в первую очередь рука, а до моего сердца ей и деланет… Она стала графиней де Рошфор – и, надо отдать ей должное, прекрасносправлялась с этой ролью. Я до сих пор не вполне понимаю, почему она была такнетерпелива и уже через полгода после нашей свадьбы заду– мала…

– Неужели… – с замиранием сердца прошепталд’Артаньян.

– Ну да, убить меня, – самым будничным тономзакончил за него Рошфор. – Точнее говоря, подсыпать яд в вино. Уже черезполгода… Быть может, она побоялась, что я, несмотря на всю свою неопытность,рано или поздно поставлю ее в ситуацию, когда ее плечи окажутся полностьюоткрытыми…

– Боже! Значит, уже тогда…

– Уже тогда, – кивнул Рошфор. – То ли онаопасалась, что я увижу клеймо, то ли ей попросту надоела жизнь в глуши, пусть ив роскоши, и ей не терпелось стать очаровательной молодой вдовой, полновластнойхозяйкой имений. Скорее всего, она рассчитывала перебраться в Париж, где длянее открылось бы широкое поле деятельности… В нашей провинции ей было скучнопосле Венеции…

– Венеции? Ну да, конечно… А как же…

– Давайте не будем забегать вперед, – усмехнулсяРошфор. – Расскажу все по порядку. Она подсыпала яд в вино, которое мнедолжны были, как обычно, принести в библиотеку. Была у меня, надо вам сказать,привычка – посидеть в библиотеке с бутылкой хорошего вина и книгой кого-нибудьиз старых испанских поэтов. Я получил некоторое образование, а испанских поэтоввсегда любил… То есть, это потом стало ясно, что она подсыпала яд в вино,позже, когда было время все обдумать… Был у меня слуга – старый, преданный,верный и надежный. С одним-единственным грешком за душой – любил старик выпитькогда следовало и не следовало. Он около года был в отлучке по делам нашей семьи,так что Камилла его совершенно не знала и об этой его страстишке представленияне имела. Он вернулся в поместье всего за два дня до того дня… Короче говоря,он, принеся вино в библиотеку, позволил себе, как явствует из всегопоследующего, маленький глоточек… Этого вполне хватило. А она… Она была где-топоблизости. И вбежала в библиотеку, едва заслышав стук падающего тела, в полнойуверенности, что это я там лежу мертвый. Я вошел следом. Гийом выглядел вточности так, как те двое несчастных, которых вы видели сами – Нуармон иБонасье. Совершенно спокойное лицо, разве что удивленное, бледное, каксмерть, – и эта россыпь алых точек…

– Но как же вы заподозрили…

– Дорогой мой д’Артаньян, вся соль в том, что я-то какраз ничего и не заподозрил! – печально сказал Рошфор. – Ну кому бымогло прийти в голову?! Это у нее не выдержали нервы. Не забывайте, ей тогдабыло шестнадцать с половиной лет, она растерялась, заметалась, потеряла головуи действовала уже наобум… Знаете, сохрани она хладнокровие, вполне могла быдовести замысел до конца, скажем, незамедлительно предложив мне ради успокоениянервов выпить стакан вина из того самого графина – и я растянулся бы рядом сГийомом, ни один лекарь не доискался бы до истины… Либо она могла повторитьзадумку потом. Но у нее, повторяю, не выдержали нервы. Одна стена в библиотекебыла сплошь увешана разнообразнейшим оружием… Она схватила пистолет и выпалилав меня. Отсюда и шрам, – он мимолетно коснулся старого рубца нависке. – Выстрел был сделан почти в упор, но мне повезло. Пистолет – некинжал, которым без достаточного навыка может нанести смертельный удар иребенок. Чтобы надежно убить из пистолета, нужно практиковаться в стрельбе… Аэтого навыка у нее как раз и не было. Пуля сорвала кожу и оглушила, я рухнулбез чувств. И она поняла, что нужно спасаться. Не мешкая, надела мой охотничийкостюм, вывела лучшего коня – она отлично ездила верхом, – прихватилакое-какие драгоценности и деньги. О, сущие пустяки, тысяч на пять пистолей… Искрылась. С тех пор я ее не видел и не имел о ней никаких известий все этидесять лет, но знал, что она жива, потому что за это время то тут, то тамнаходили трупы с белыми лицами и россыпью красных точек… Мне пришлось повыздоровлении уехать оттуда – сами понимаете, каково бы было жить в тех местах…Я понимаю, никто не злорадствовал бы, мне только сочувствовали бы, но яопасался именно этого сочувствия, а не злорадства, сочувствие было унизительнеенасмешек за спиной.

– А этот… ее мнимый брат?

– Откуда же, по-вашему, мне известно про венецианскоеклеймо на ее плече? – горько усмехнулся Рошфор. – Естественно, она ине подумала предупредить его – к чему терять время на такие пустяки? Речь шла оее драгоценной жизни… Как только я пришел в себя и смог отдавать приказы, кнему поскакали мои люди. Его приволокли в поместье, схватить его было легчелегкого, он ведь оставался у себя в домике, ни о чем не подозревая… Емухотелось жить – сами понимаете, я отнюдь не пылал в тот момент христианскимсмирением и был в тех местах полновластным хозяином, достаточно было одногомоего слова, чтобы его вздернули на первом суку… Он был чертовски словоохотлив.И рассказал немало интересного о жизни очаровательной Камиллы в Венеции. Онатуда попала четырнадцати лет – с отцом, поступившим лейтенантом в венецианскийфлот. Папочка тут же отправился в море, а юная красавица, легкомысленная ижадная до новых впечатлений, принялась познавать жизнь, благо Венецияпредоставляет к тому достаточно соблазнов и случаев. Ее мать давно умерла, астарая тетка не могла уследить… История достаточно банальная: сначала любовникилюбопытства ради, потом для удовольствия, чуть погодя оказывается, что есть итакие, кто не доставляет особенного удовольствия, зато щедр на золото… Иные наэтой дорожке превращаются в дешевых шлюх. Другие, обладая достаточным умом ихваткой, наоборот, взлетают высоко. Она была из вторых… Но в конце концовпромахнулась. Поставила не на ту карту, как выражаются игроки. Связалась содним субъектом, довольно молодым и знатным, даже богатым, но кое в чем неотличавшемся от простого «браво». Разница только в том, что он действовал некинжалом, а ядами. Судя по рассказам «братца», у этого самого Гвидо был самыйнастоящий талант по части изобретения и применения ядов. Словно во временаБорджиа[28], право слово. Отравленный шип на ключе, перчатки,яблоко, которое разрезают на две половинки отравленным ножом так искусно, чтоотравитель может преспокойно съесть тут же вторую половину, лишенную яда, наглазах у жертвы, которой достается все зелье…